Евросоюз согласовал потолок цены на нефть из России на уровне 60 долларов за баррель. О том, к каким последствиям для мировой экономики приведет это решение и почему Россия переживет новые санкции без проблем, в отличие от самой Европы, «Парламентской газете» рассказал член комитета Торгово-промышленной палаты по энергетической стратегии и развитию топливно-энергетического комплекса Рустам Танкаев.
Три сценария ответа
— Рустам Уланович, почему было принято решение остановиться именно на цене в 60 долларов?
— На мой взгляд, совершенно безразлично, какой будет предельная цена. Есть общая позиция России, четко сформулированная президентом: если кто бы то ни было устанавливает какой бы то ни было потолок цен на нашу продукцию, мы эту самую продукцию просто никуда поставлять не будем. Понимаете, дело не в том, какой установлен потолок. А в том, что, в принципе, нарушен механизм работы рынка. Это антирыночная мера, которая нарушает суверенитет России и ее интересы. Поэтому итог понятен — никаких поставок тем странам, которые принимали участие в формулировании этого решения, не будет. Конкретно, насколько я понимаю, речь идет о США, Европе и Австралии, а также о некоторых других государствах — членах G7.
— Как будет развиваться ситуация в дальнейшем?
— Конечно, США сейчас будут стремиться расширять список стран — участниц этой антирыночной процедуры — прежде всего за счет Юго-Восточной Азии. Однако, на мой взгляд, никаких серьезных успехов на этом поприще Штатам добиться не удастся. А те страны, которые отказались участвовать в происходящем, собственно, и станут нашими новыми основными торговыми партнерами и потребителями российской нефти на ближайшее время.
— Повлияет ли это решение на экономику самой России?
— Конечно, для России происходящее неприятно, потому что создает определенные проблемы — в основном, впрочем, организационные и логистические. Но «неприятно» не значит «смертельно». Мы вполне способны пережить без проблем подобного рода ограничения.
— Какие ответные меры может предпринять Россия?
— Сейчас возможны три сценария реакции России на эту систему ограничений. Первый — Россия соглашается со сложившейся ситуацией и ищет разного рода лазейки для того, чтобы продолжить поставки. Благо, лазеек оставлено очень много, и возможностей поставлять нефть и нефтепродукты даже в обход введенных ограничений у нашей страны предостаточно. Так, например, в большинстве крупных нефтеналивных портов происходит перегрузка части товара с одного танкера на другой. Получаются смеси, принадлежность которых — вопрос очень сложный. Обычно смеси торгуются на рыночной основе безо всяких ограничений. Евросоюз в свое время пытался с ними бороться, но ничего у него толком не вышло. Или другой вариант — поставка нефти и нефтепродуктов через третьи страны, назовем это «параллельный экспорт». То есть, при желании новые санкции вполне можно обойти. Но, повторюсь, никто этого делать не станет — позиция нашего государства сформулирована очень четко.
— Что подразумевает второй сценарий?
— Второй сценарий — Россия отказывается поставлять нефть и нефтепродукты тем странам, которые ввели ограничения. Это достаточно неприятный вариант для Запада, потому что российская нефть так или иначе пользуется спросом в большинстве стран, которые входят в G7. Исключение, пожалуй, составляет только Австралия. Даже в США российская нефть котируется достаточно высоко — другое дело, что вот как раз США, в отличие от всех прочих, в принципе, могут от нее отказаться.
В Азии — давно не гости
— Третий сценарий — стратегия жесткого ответа?
— Российские нефтяные компании работают не только на территории России. Так, например, «Роснефть» работает в Ираке и контролирует поставки очень значительных объемов нефти и нефтепродуктов из Ирака в другие страны. В частности, при помощи «Роснефти» иракская нефть поставлялась в Германию. Нефть из Венесуэлы, где наши компании также присутствуют, шла в том числе в Соединенные Штаты. То есть «Роснефть» выстраивает такие интеграционные цепочки, в которых все участники торговли обмениваются не только товарами, но и акциями. Поэтому интересы получаются взаимными, а сам бизнес — крайне эффективным. Даже существует такой неформальный термин — «интеграционные цепочки Сечина».
Так вот, если Россия начнет регулировать поставки не только со своей территории, но и те поставки, которые осуществляются российскими компаниями на межгосударственный рынок нефти и нефтепродуктов, то это станет серьезнейшим ударом для Запада. Потому что объем поставок самой России — это примерно 20—25 процентов от всей мировой торговли. А объем поставок из стран, которые вовлечены в эту торговлю благодаря России, доходит до 50 процентов.
— Какие страны окажутся под ударом в первую очередь?
— Сильнее всего пострадает Европейский союз. Конечно, ЕС будет покупать нефть, это возможно. Но вот, например, поставок из США в Европу не будет точно. Штатам самим не хватает порядка 150 миллионов баррелей нефти в год. Это большой объем. США сейчас активно ищут альтернативу российской нефти в том же Иране, рассматривают возможность поставок из Венесуэлы, несмотря на эмбарго. Но если Россия пойдет на принцип, ни там, ни там США ничего не светит.
Что касается самой России, то мы на самом деле уже давно начали разворот в сторону рынков Юго-Восточной Азии. У нас там уже наработаны логистические цепочки, построены и активно работают нефтезаводы — в Китае, в Индии, в других странах. То есть речь не идет о том, что Россия сейчас заходит на новый рынок с нуля, боже упаси. Мы давно на этом рынке работаем и вполне вольготно себя чувствуем. Да, возможен некий переходный период, связанный, например, с покупкой дополнительных акций нефтеперерабатывающих заводов. Но никаких кардинальных изменений не будет. В целом все происходящее для России — не более чем небольшая неприятность. А вот для Европы это может оказаться смертельным номером.